«КАМАЗ»: два года после начала пандемии

Компания делает выводы по итогам работы в коронавирусный период

Генеральный директор «КАМАЗа» Сергей Когогин в недавнем интервью Тине Канделаки рассказал о влиянии пандемии на отечественный автопром и о том, как автогигант развивает бизнес в новых реалиях.

По словам генерального директора «КАМАЗа» Сергея Когогина, сейчас стало ясно, что камазовская система поставок «точно вовремя» несовершенна. «Всё, что в этом случае можно делать, – увеличивать запас. Если движение товара из Китая в Россию выросло в два раза, то очевидно, что в этой цепочке должно быть больше товара. Мы предприняли такие шаги. По финансовым показателям нам это совсем не нравится, но в то же время это позволяет работать спокойно», – отметил руководитель компании. Он также добавил, что проблемы если и возникают, то с мелочами. К примеру, коробка перемены передач локализована в России на 80 процентов, но синхронизаторы – массовый элемент – поступают из Германии. Они производятся десятками миллионов в год на одном и том же оборудовании, на севере Германии. Недавно в этом регионе случилось наводнение, и были остановлены поставки. Завод восстанавливали вплоть до лета прошлого года. «Такие вещи случаются. Эту проблему мы отрегулировали за счёт запасов. Ещё у меня есть одна особенность: я давно работаю на одном месте, и у меня есть личный контакт практически со всеми крупными компаниями-поставщиками «КАМАЗа». Это личные отношения, и я всегда могу набрать нужного человека и обсудить те или иные вопросы», – рассказал Когогин.

Руководитель «КАМАЗа» подчеркнул, что компания за время пандемии ничего не потеряла, только приобрела. Так, финансовые показатели за этот период отличаются стабильностью и ростом. Но, разумеется, без сложностей не обошлось. «На производствах в Набережных Челнах работают 24 тысячи человек. В первый год пандемии 1300-1500 человек у нас уходили на больничный, и такое же количество людей были заняты на работах, связанных с профилактикой. То есть мы теряли больше трёх тысяч человек в производственном процессе, – пояснил Когогин. – Это сложно, но это перекрывалось тем, что коллектив понимал, что происходит. Мы говорили с рабочими о том, что нужно работать по продлённой рабочей неделе, где-то захватывали выходные. Помните был указ о введении локдауна? Семидневный простой для нас был очень нежелателен, поскольку обошёлся бы очень дорого. Мы собрали своих директоров заводов и попросили их обратиться к своим коллективам с предложением отработать субботу-воскресенье, а в понедельник уйти на локдаун. Все пришли на работу, и из пяти нормативных рабочих дней мы потеряли только три».

Ещё одна характерная тенденция – резко возросшие затраты на логистику. «Раньше логистика в цене изделия составляла совсем небольшую долю, что позволяло участвовать в глобальном распределении труда. Сейчас это становится дорого. Поставка контейнера из Китая в пять раз выросла в цене за период пандемии. Создаются условия, когда лучше делать у себя – это экономически обосновано», – считает Сергей Когогин.